Еще недавно селедка была символом народной экономности — продуктом, который можно позволить себе без ущерба для бюджета, будь то повседневный ужин или праздничный стол. Сегодня же за килограмм этой рыбы в магазине просят почти 400 рублей, а в некоторых регионах цена переваливает за 450. Это на треть больше, чем годом ранее, и почти вдвое превышает стоимость оптовой закупки. Получается, что та самая селедка под шубой, которую раньше готовили как бюджетное блюдо, теперь сама по себе стоит как полноценный салат. Почему так происходит и кто на самом деле зарабатывает на росте цен на самую массовую рыбу в стране?
Разрыв между оптом и розницей: парадокс
Ситуация с селедкой сегодня выглядит парадоксальной. С одной стороны, уловы растут: с начала 2025 года добыто уже более 455 тысяч тонн сельди — на четверть больше, чем за аналогичный период прошлого года. Россия остается мировым лидером по ее вылову, а оптовые цены, напротив, падают. В Центральной России атлантическая сельдь в опте стоит около 185 рублей за килограмм, на северо-западе — 162 рубля, а на Дальнем Востоке тихоокеанская — и вовсе 120 рублей. То есть сырье становится доступнее.
С другой стороны, в рознице цена не снижается, а растет, и значительно быстрее инфляции. Если с начала года инфляция составила чуть более 4%, то селедка подорожала на 9%, а по сравнению с прошлым годом — почти на треть. При этом другие категории рыбной продукции тоже дорожают, но не так стремительно: копченая и маринованная рыба — на 25%, мороженая — на 24–28%. Почему именно селедка, которую ловят в огромных объемах и которая традиционно считается «народной», стала такой дорогой?
Цепочка посредников: от моря до прилавка с наценкой в 300%
Ответ кроется не в дефиците, а в структуре ценообразования. Как выяснили эксперты, в розничной цене селедки доля самого сырья, то есть выловленной рыбы, составляет всего 25%. Еще 20% уходит на переработку и упаковку, 15% — на логистику и хранение, 10% — на оптовую наценку. А вот последние 30% — это чистая розничная маржа, и именно здесь начинается самое интересное.
Федеральная антимонопольная служба, уже начавшая проверку по факту резкого роста цен, обнаружила, что между рыбаком и покупателем может стоять до шести посредников. Каждый из них добавляет свою наценку — от 5 до 50%. В итоге стоимость рыбы от промысла до прилавка может вырасти в 2–3,5 раза. То есть та самая селедка, купленная у добывающего предприятия за 120–185 рублей, легко превращается в товар за 380–400 рублей, несмотря на то что ее никто не «ограничивал в поставках» и не «скупали спекулянты».
Это не злой умысел отдельных компаний, а системная особенность рынка: чем больше звеньев в цепочке, тем выше итоговая цена. Особенно когда речь идет о скоропортящемся продукте, требующем холодильной логистики, сертификации, маркировки и соответствия санитарным нормам. Все эти издержки ложатся на конечного потребителя.
Издержки растут, а маржинальность падает
Еще один фактор — рост операционных расходов. Энергия, топливо, зарплаты, аренда складов и торговых площадей — все это дорожает. По оценкам специалистов, за последние три года маржинальность в сегменте переработки сельди снизилась на четверть. То есть предприятия зарабатывают меньше с каждого килограмма, но при этом вынуждены повышать цены, чтобы просто остаться на плаву.
Интересно, что при этом спрос на селедку остается стабильным. Она занимает второе место по объему продаж в «рыбной корзине» россиян — после консервов, но в натуральном выражении ее доля достигает 21,5%. Это значит, что потребители продолжают покупать ее даже при росте цен, не заменяя на более дешевые аналоги. Такое поведение дает рознице сигнал: можно не снижать стоимость, а даже немного увеличивать ее — объемы продаж не упадут. В условиях высокой конкуренции это редкость, но селедка не просто товар, а культурный феномен, почти часть национальной идентичности.
Почему селедка не просто рыба
В отличие от минтая или трески, которые часто воспринимаются как диетический продукт или ингредиент для котлет, селедка имеет особый статус. Ее едят как самостоятельное блюдо, подают на праздники, используют в традиционных рецептах. Она соленая, жирная, насыщенная и при этом доступная. Именно эта доступность делала ее универсальным продуктом: и для студента, и для пенсионера, и для семьи с детьми.
Но когда цена приближается к 400 рублям за килограмм, граница «доступности» начинает стираться. Для многих это уже не «повседневная еда», а «праздничное угощение». И хотя формально селедка остается дешевле мяса или сыра, ее роль в рационе меняется. Люди начинают покупать ее реже, в меньших объемах, заменяя на более дешевые морепродукты или вовсе отказываясь от рыбы. А это, в свою очередь, может повлиять на спрос в будущем, но пока рынок еще не почувствовал этого эффекта.
Что будет с ценами дальше
ФАС уже включилась в процесс: ведомство запросило данные у 37 рыбодобывающих компаний, чтобы понять, насколько обоснован рост розничных цен. Проверяются не только объемы добычи и реализации, но и структура себестоимости, данные о переработке и цепочках поставок. Однако даже при выявлении нарушений сложно повлиять на всю систему. Антимонопольные меры могут наказать отдельных игроков, но не устранят саму проблему — избыточное количество посредников и высокие логистические издержки.
Более эффективным решением могло бы стать развитие прямых каналов сбыта: когда переработчик сам поставляет продукцию в сети или через собственные точки. Уже есть примеры региональных брендов, которые продают селедку напрямую, и цены у них заметно ниже. Но масштабировать такие модели сложно без поддержки на уровне отрасли.
Другой путь — информационная прозрачность. Если бы потребители видели, сколько стоит рыба на каждом этапе, они могли бы сознательно выбирать: переплачивать за бренд и упаковку или искать более простые, но честные варианты. Пока же большинство просто видит ценник на прилавке и не задумывается, почему селедка, выловленная в Баренцевом море за 120 рублей, стоит втрое дороже в соседнем супермаркете.
Заключение
Может, прозвучит несколько смешно, но селедка — это не просто рыба. Это зеркало экономики: от состояния промыслов до эффективности логистики, от уровня конкуренции до поведения потребителя. Ее подорожание не следствие дефицита, а результат сложной игры издержек, наценок и устойчивого спроса. И если эта тенденция продолжится, то знаменитая селедка под шубой рискует превратиться из народного блюда в редкое угощение — не из-за нехватки рыбы, а из-за того что на нее просто перестанут хватать денег у тех, для кого она всегда была символом простой, но сытной жизни.
