На ведущих платформах продолжает свое шествие второй сезон криминальной саги Юрия Быкова «Лихие». Проект стал настоящим культурным феноменом, приковывающим внимание зрителей не только остросюжетной драмой, но и глубоким погружением в атмосферу переломной эпохи. Егор Кенжаметов, сыгравший одну из ключевых ролей, рассказал о сложном персонаже, тонкостях съемочного процесса и творческих поисках, выходящих далеко за рамки актерской профессии.
Многогранный портрет
По словам актера, его Женя Лиховцев — прежде всего человек сломленный и духовно потерянный. Его личность оказалась исковеркана темным прошлым, обстоятельствами, в которые он был втянут, и суровым воспитанием со стороны отца. Кенжаметов видит трагедию своего персонажа в его постоянном внутреннем разброде и метаниях. Женя искренне не знает, как жить дальше, отчаянно ищет, где же находятся нравственные ориентиры, которые позволили бы ему остаться человеком. Актер особенно выделяет мучительные вопросы о вере, которые входят в жестокое, неразрешимое противоречие с его реальной жизнью, полной насилия и предательства.
Сам Кенжаметов признается: в традиционном понимании к роли он не готовился, если не считать необходимой для образа физической трансформации — ему пришлось серьезно похудеть. В сценарии родился самостоятельный, уникальный персонаж, требующий не внешнего копирования, а внутреннего проживания.
О любви в извращенных формах
Размышляя о том, способен ли его герой на искреннее чувство, актер Егор Кенжаметов заявляет: его можно любить, и он может любить, проблема в ином. Основная драма в том, что его никто не учил тому, что такое настоящая любовь. В семье царила извращенная, токсичная форма этого чувства, которая приносила лишь боль и страдания, будучи неразрывно связанной с насилием и контролем. Ярким примером служит линия отношений с героиней Анны Завтур Лизой. Герой буквально вцепился в нее как хищник, видя в ней не личность, а последний спасительный якорь, что в итоге делает несчастными их обоих.
Актер рассуждает: «Да, любовь возможна даже в самых темных уголках души, но главный вопрос, который изучает сериал – насколько она должна быть безусловной и как отличить подлинное чувство от его разрушительной имитации, усвоенной с детства?»
Роковое влияние
Фигура Павла Лиховцева в исполнении Артема Быстрова оказывает тотальное влияние на судьбу молодого Лиховцева. Рассуждая о выборе своего персонажа, Кенжаметов приходит к неутешительному выводу: у Жени не было даже призрачного шанса сопротивляться моральному падению. С раннего детства его сознание систематически погружали в криминальный сумрак, настойчиво преподнося его как единственно возможную норму жизни. Отец, будучи главной и непререкаемой фигурой для подражания, с малых лет учил ребенка жестокости и цинизму, вытравливал саму возможность инакомыслия. «Поэтому, я думаю, у Жени не было никаких шансов остановить этот процесс падения, он был запрограммирован на эту судьбу с пеленок», — резюмирует актер, подчеркивая тем самым всю глубину трагедии «сына врага народа», но в контексте новой, бандитской реальности.
От невинности до окаменелости
Особая сложность для актерского ансамбля “Лихих” заключалась в том, чтобы образ Жени, которого играют три разных артиста, сохранял внутреннюю целостность и логику развития. Этому во многом способствовал продуманно написанный сценарий, где все возрастные этапы героя структурно разделены.
Маленький Женя в исполнении Савелия Кудряшова показан как практически святой, невинный ребенок. Герой Кенжаметова находится в точке слома, он отчаянно пытается найти выход, борется, и в нем еще теплится искра, тяга к свету и добру. А взрослый Женя в исполнении Евгения Ткачука — это уже опустошенный человек, дошедший до точки духовного небытия. По сути, актеры играли разных людей на противоположных полюсах человечности, но при этом всегда чувствовали, что являются неразрывными частями одной трагической биографии.
Уроки профессионализма
Работа с Артемом Быстровым стала для Егора Кенжаметова одним из ценных впечатлений за весь период съемок. Он отмечает не только профессионализм своего старшего партнера, но и его человеческую теплоту, которая создавала особую атмосферу на площадке. Больше всего Егора заставило задуматься не то, как Быстров работает в кадре, а то, как он ведет себя между дублями — как сохраняет поразительное спокойствие и с неподдельным вниманием относится к окружающим, включая случайных зрителей и членов съемочной группы. Для самого Кенжаметова, человека по собственному признанию вспыльчивого и эмоционального, такое поведение стало настоящим откровением и ценным уроком, выходящим за рамки актерского ремесла.
Страхи и вызовы
А вот самым неожиданным для актера стал отнюдь не масштаб проекта, а сам материал, его беспрецедентная жесткость, психологическая напряженность и откровенность. Егор Кенжаметов признается: “Изначально я не до конца был уверен в своих силах и внутренне сопротивлялся той атмосфере насилия, которая пронизывает сериал. У меня есть личная неприязнь к жестокости и оружию, которого в «Лихих» было в избытке, и мне потребовалось время, чтобы найти ресурс для существования в этой роли”. Еще одной сложностью стала борьба с лишним весом, чтобы соответствовать физическому образу своего истощенного душевными терзаниями персонажа.
О работе с Юрием Быковым Егор отзывается с уважением и теплотой, видя в нем не только режиссера, но и своего рода творческого наставника. Их ценностные и человеческие ориентиры во многом совпадают, что и создавало на площадке атмосферу доверия и творческого раскрепощения. При этом Быков предстал перед ним как высококлассный профессионал, который работает быстро и четко, всегда знает, чего хочет добиться в конечном счете, и умеет находить даже для самой проходной сцены несколько неочевидных и глубоких решений.
Между верой и отчаянием
Вспоминая сериал “Лихие”, актер Егор Кенжаметов говорит о сцене, где его персонаж, оставшись наедине с собой, молится в душе, пытаясь достучаться до высших сил. Актер поясняет: “Играть звериную агрессию, ярость и отчаяние было по силам, это лежало на поверхности характера. А вот эпизоды, связанные с тонкой материей веры, с мучительными поисками высшего смысла, требовали ювелирной точности и чувства меры, чтобы избежать излишнего пафоса, фальшивых сантиментов или наигранной святости. Здесь нужно было обнажить самую уязвимую часть души персонажа, и это всегда огромный риск для артиста”.
За рамками амплуа
Что касается актерских ориентиров, то у Егора Кенжаметова таковых никогда не было. Есть артисты, чья работа вызывает восторг и профессиональное уважение, однако сам он не хочет ограничиваться только актерской профессией, чувствуя в себе силы и желание для более масштабных высказываний. «Я не хочу быть только артистом, мне интересно и режиссировать, и писать, пробовать себя в разных ипостасях», — признается Егор. Он уже предпринимает первые шаги в этом направлении вместе со своей женой, с которой они в творческом тандеме пишут сценарии.
О своей личной жизни актер рассказывает неохотно, предпочитает оградить ее от постороннего внимания. В будущем Кенжаметов хотел бы сместить фокус и больше времени уделять режиссуре и сценарному мастерству, а в кино сниматься выборочно – только в тех проектах, которые будут ему интересны и созвучны внутренним поискам. Например, в более светлых и добрых жанрах, вроде сказки или анимации.
