Если бы экономику можно было лечить как больного, то сейчас у нее явно был бы диагноз: последствия передозировки лекарством. На сей момент российская экономика оказалась на перепутье. Все началось с того, что весной и летом 2024-го она, как молодой спортсмен после мощного рывка, начала перегреваться. Инфляция штурмовала двузначные отметки, спрос рос как на дрожжах, а деньги буквально сгорали в карманах.
Центральный банк, как врач в экстренной ситуации, вколол сильнейший препарат — ключевую ставку в 21%. Это был удар по всему организму: и по бизнесу, и по гражданам, и по государству. И казалось, помогло. Инфляция начала сдавать позиции. Но теперь, спустя почти год, возникает вопрос: а не переборщили ли мы? Не довели ли экономику не просто до стабильности, а до состояния, которое можно назвать переохлаждением — вялым, безжизненным, на грани остановки?
От 20 к 18%: когда жесткая политика становится опасной
В июле Центробанк сделал то, что год назад было немыслимо, — снизил ключевую ставку сразу на 200 базисных пунктов, с 20 до 18%. Это не просто корректировка. Это сигнал. Громкий, четкий, почти крик: «Хватит!» Регулятор признал, что мера, которая год назад спасала экономику от перегрева, сегодня сама стала угрозой ее выживанию.
Поводом для такого резкого шаг стала не только статистика, но и нарастающая паника в реальном секторе. Впервые с сентября 2024 года была зафиксирована дефляция — потребительские цены снизились на 0,05%. Годовая инфляция тоже пошла вниз. На первый взгляд — победа. Но это победа, похожая на ту, что достается после битвы, в которой погибли все лучшие воины. Экономика остыла не просто до нормы — она начала замерзать.
Сам ЦБ в своем пресс-релизе осторожно говорит о «возвращении к траектории сбалансированного роста». Но за этими дипломатичными фразами скрывается тревога. Если раньше главной задачей было остановить инфляцию, то теперь — спасти экономику от рецессии. А это уже совсем другая задача.
Автопром и стройка: два сектора, раздавленные ставкой
Взглянем на тех, кто пострадал больше всех. Возьмем автопром. Горьковский автозавод переходит на четырехдневную рабочую неделю. АвтоВАЗ готов последовать этому примеру. Почему? Потому что покупать машины стало невыгодно. Кредиты под 20% — это не кредит, это наказание. Даже льготные программы, которые раньше поддерживали спрос, теперь сокращены до минимума. Итог — падение продаж: у одного завода на 40%, у другого — на 25%. Это не спад, это обвал.
То же самое и в строительстве. Ипотека под 18% и выше — это не способ купить квартиру, это способ загнать семью в долговую яму. Спрос рушится. Застройщики, которые год назад ждали помощи от государства, так ее и не дождались. Новые проекты сворачиваются, земельные банки не расширяются, бизнес-модели оптимизируются до минимума. По оценкам экспертов, количество новых строительных проектов снизилось почти на 20%. А вице-премьер предупреждает: если так пойдет и дальше, то через два года спад в отрасли может достичь 30%.
Это не просто цифры. Это миллионы людей, чьи доходы зависят от этих отраслей. Это семьи, мечтавшие о своем жилье. Это компании, которые теперь вынуждены выбирать между банкротством и консолидацией. И все это — прямое следствие жесткой денежно-кредитной политики, которая, спасая одну часть экономики, убивала другую.
Когда деньгам выгоднее лежать, чем работать
Одна из самых тревожных тенденций — это поведение населения. Люди больше не тратят. Они копят. И это логично. Когда ставки по депозитам — 18%, а инфляция — 9%, ты получаешь почти 9% чистой прибыли просто за то, что не трогаешь деньги. Зачем брать кредит, если ты можешь получать гарантированный доход, не прикладывая ни капли усилий?
По итогам июня объем вкладов населения составил более 60 трлн, и это почти на 3 трлн больше, чем в начале года. Деньги уходят из оборота. Они не покупают, не строят, не инвестируют. Они просто лежат. И пока ставка остается на таком высоком уровне, ничего не изменится. Эксперты считают, что сдвиг в поведении начнется только тогда, когда ставка опустится до 16%. А пока экономика теряет главный двигатель: потребительский спрос.
Банки в ловушке: прибыль есть, но риски растут
Банковский сектор, который год назад пожинал плоды сверхприбыльности, теперь тоже чувствует напряжение. Да, капитализация у многих банков на высоте, ликвидность есть, резервы наращиваются. Но проблема в другом. Кредитные портфели сжимаются. Скоринг ужесточается. Доходность активов падает. А просрочка растет.
Сейчас доля просроченных платежей в розничном сегменте и среди малого и среднего бизнеса составляет около 4,5%. Пока это не критично. Но это «звоночек». Особенно на фоне того, что крупные промышленные предприятия — в металлургии, угольной отрасли — уже фиксируют падение выручки и сокращение производства. Если они начнут массово просрочивать кредиты, банковская система может оказаться под ударом.
Расходы на резервы за последние месяцы выросли в 2,6 раза. Это значит, что банки сами понимают: впереди — сложные времена. Они готовятся к худшему. И это не признак силы, а признак тревоги.
Кто виноват и что делать
На высшем уровне тревога тоже нарастает. На Петербургском форуме министр экономики прямо заявил: страна на грани рецессии. А президент призвал к «грамотной продуманной политике», подчиненной интересам стабильности. Это звучит как призыв к осторожности. Как будто все понимают: дальше так продолжаться не может.
Но кто виноват? ЦБ? Он вроде как делал то, что должен был делать, — боролся с инфляцией. Правительство? Оно не успело вовремя поддержать ключевые отрасли. Бизнес? Он не готов к таким перепадам. Наверное, виноваты все. Потому что экономика — это система. И когда один орган работает с перегрузкой, остальные страдают.
Есть ли выход
Ну а как же. Он в постепенном, но уверенном смягчении денежно-кредитной политики. Снижение ставки до 18% — это первый шаг. Но не последний. Следующие заседания ЦБ будут критически важны. Если ставка пойдет дальше вниз, кредиты станут доступнее, предприятия смогут рефинансироваться, а потребители — снова начать тратить.
Но главное — это баланс. Нельзя снова допустить перегрев. Но и нельзя заморозить экономику до состояния клинической смерти. Нужна не жесткая рука, а тонкий контроль. И возможно, самое главное — это понимание, что экономику нельзя лечить одним лекарством. Нужны разные подходы, разные инструменты, разные цели.
Пока что свет в конце тоннеля есть. Но он еще ох как далеко. И до него еще надо дойти.
