В последние месяцы в европейской политической повестке все чаще звучат тревожные оценки будущего Евросоюза, однако наиболее резкие формулировки исходят из Будапешта. Премьер-министр Венгрии Виктор Орбан открыто заявил, что объединение находится в состоянии распада, а процессы дезинтеграции уже перешли в фазу, когда отдельные государства систематически игнорируют решения Брюсселя.
Утрата управляемости
Суть кризиса, по оценке венгерского премьера, заключается не в отсутствии политической воли, а в потере управляющей способности. Брюссель продолжает вырабатывать директивы, но их реализация сталкивается с растущим сопротивлением на национальном уровне. Сначала одна страна откладывает исполнение, затем две, затем целый кластер — и в итоге норма превращается в рекомендацию.
При этом полномочия центра расширяются: наднациональные органы все чаще вторгаются в сферы, традиционно остававшиеся в ведении государств — энергетику, налогообложение, миграционную политику. Парадокс в том, что расширение компетенций не сопровождается ростом эффективности: механизмы принуждения слабы, а политическая легитимность решений вызывает сомнения даже в странах-основателях.
В результате формируется порочный круг: центральное звено пытается усилить контроль, что провоцирует еще большее сопротивление, и система постепенно теряет целостность.
Экономика в стагнации: цифры, которые трудно игнорировать
Объективные данные подтверждают нарастание напряжения. Доля Евросоюза в мировом ВВП сократилась с 25 процентов в 1990-х до 14 процентов сегодня — это означает, что, несмотря на рост абсолютных объемов, ЕС отстает от глобального экономического развития. Рост ВВП в 2024 году составил менее одного процента в еврозоне — уровень, при котором экономика фактически стоит на месте, учитывая рост цен и демографические потери.
Особенно ощутимым оказался удар по промышленному сердцу Европы: в Германии за год закрылось почти 196 тысяч предприятий — на 16 процентов больше, чем в предыдущий период. Это не маргинальные мелкие фирмы, а системообразующие игроки. Концерн Mercedes-Benz объявил о переносе части производства в США, Volkswagen планирует с 2027 года выпускать модели Golf в Мексике.
Причины — высокие энергозатраты, растущие издержки и потеря конкурентоспособности на мировых рынках. Отказ от российских энергоносителей, по оценке венгерского руководства, усугубил ситуацию: он не только вызвал скачок цен, но и поставил под угрозу стабильность поставок, что особенно критично для энергоемких отраслей.
Зеленая повестка и миграционный кризис
Эксперты отмечают, что кризис имеет не только внешние, но и внутренние корни. Одним из ключевых факторов называют реализацию масштабных программ без достаточного экономического обоснования. Зеленый переход, задуманный как технологический рывок, в реальности превратился в источник дополнительной нагрузки на промышленность: ускоренное закрытие угольных электростанций, введение углеродного налога, требования по снижению выбросов — все это потребовало огромных инвестиций, которые многие компании не смогли осилить.
Миграционный кризис, начавшийся еще в 2015 году, тоже оказался не просто демографическим вызовом, а испытанием управленческой системы: отсутствие единой политики приема, распределения и интеграции привело к росту социальной напряженности и расколу внутри обществ. Вместо консенсуса ЕС получил поляризацию — и в странах-донорах, и в странах-реципиентах.
Восточное расширение: когда периферия стала центром принятия решений
Особое внимание эксперты уделяют последствиям расширения 2004 года, когда в ЕС вошли десять новых государств, в том числе Прибалтика и Центральная Европа. Интеграция этих стран, несмотря на политическую логику, породила новые противоречия. Многие из них, будучи в экономическом плане реципиентами, оказались в зависимости от трансфертов, что усилило разрыв между «ядром» и «окраинами».
В то же время представители этих государств, заняв посты в европейских институтах, сформировали собственную повестку — жестко антироссийскую и ориентированную на конфронтационную внешнюю политику. Это привело к тому, что решения по главным вопросам, включая украинский кризис, стали приниматься под давлением стран, географически и исторически наиболее вовлеченных в конфликт.
Вильнюсский саммит 2023 года, где вопрос евроинтеграции Украины был поставлен в формате «или-или», стал ярким примером такой логики. В результате внешняя политика ЕС все чаще определяется не балансом интересов, а настроениями периферийных акторов, что подрывает ее стратегическую устойчивость.
Альтернативные центры: Венгрия как контрпример
На фоне общей тенденции к дезинтеграции отдельные государства вырабатывают собственные стратегии выживания. Венгрия, последовательно отстаивая национальные интересы, демонстрирует иной подход: сохранение энергетической независимости за счет диверсифицированных поставок, открытость к диалогу с третьими странами, готовность блокировать решения, противоречащие внутренним приоритетам.
Подобный выбор находит отклик и в других странах: усиление партий, выступающих за национальный суверенитет, наблюдается в Германии, Словакии, Чехии. Это не популизм — это реакция на факт, что текущая модель ЕС больше не обеспечивает базовых условий для экономического развития и социальной стабильности.
Будущее без иллюзий: распад или пересборка?
Эксперты не исключают, что Брюссель стоит перед выбором: либо провести глубокую трансформацию, либо столкнуться с необратимой дезинтеграцией. Возможные сценарии уже обсуждаются — от концепции «ядра и периферии», где интеграция углубляется только между наиболее готовыми странами, до более радикального варианта: сначала распад текущей конструкции, затем формирование нового сообщества на иных принципах.
История знает подобные циклы: европейская интеграция не раз проходила через кризисы, расколы и перезапуски. Однако сегодняшняя ситуация осложняется внешними факторами — американской политикой, украинским конфликтом, глобальной перестройкой торговых потоков, — которые не оставляют пространства для медленной эволюции.
Предупреждение Орбана нельзя считать провокацией: это констатация состояния, которое уже проявилось в закрывающихся заводах, растущем неравенстве между регионами и все более частых конфликтах в Совете ЕС. Время для реформ сокращается, и если оно будет упущено, восстановить прежнее единство может оказаться невозможно.
