Андрей Золотарев, чье имя стоит в титрах таких хитов, как «Слово пацана», «Лед» и «Триггер», на фестивале «Одна шестая» в Екатеринбурге рассказал о ключевых вызовах, стоящих перед современными кинематографистами в нашу непростую эпоху. Он уверен: технологии уже сейчас меняют индустрию, и что ждет ее в обозримом будущем, сложно предугадать.
Не ляп, а скука
Говоря о тонкостях своей профессии, Золотарев признается, что его почти не заботят так называемые сценарные ляпы, которые так любят выискивать дотошные зрители. Он считает их производственными недоработками, а не фатальными ошибками. Проблема сценария — это когда просто скучно, иронизирует он. Ляпы в том или ином виде есть даже в ставших классикой фильмах.
Настоящая же беда начинается тогда, когда абсолютно все зрители, словно по команде, хором кричат о полной нереалистичности происходящего на экране. А корень этой беды всегда кроется в поверхностно проработанном персонаже. Главная задача сценариста — создать героя, который будет действовать самостоятельно, подобно ребенку, у которого собственная логика, свои непредсказуемые и в то же время единственно верные для него решения.
Парадоксы и исповеди
Самый благодатный материал для настоящего творчества, по мнению Золотарева, — это сама жизнь с многочисленными и неожиданными парадоксами. Самые сильные и потому правдивые человеческие реакции часто проявляются в самые трудные жизненные моменты. «Для всех окружающих они кажутся комедийным моментом, будто это очень весело. Но когда ты сам находишься в такой ситуации, ты испытываешь что-то совсем другое», — считает Андрей.
Эти личные, часто потаенные истории и становятся топливом, что питает цепляющие сценарии. Работа в команде авторов подчас сравнима с исповедью, где люди делятся тем, о чем не всегда решаются сказать даже священнику. Кино требует правды, какой бы горькой она ни была.
Дырка в российском кино
Сценарист Андрей Золотарев с сожалением вспоминает о 90-х годах, которые он называет потерянными для отечественного кинематографа. Тогда прервалась та самая связь поколений, многовековая традиция передачи живого мастерства от учителя к ученику, а в кино попросту никто ничего по-настоящему хорошего не снимал.
Возрождение началось с появлением культового «Брата» и «Ночного дозора», всколыхнувших публику. А до того царил настоящий рынок, полный импровизации и хаоса, где сырые сценарии нередко писались прямо на съемочной площадке. В тех условиях профессия сценариста не значила ничего, а на соответствующие факультеты многие шли скорее от безысходности, чем от осознанного призвания.
Престиж растет
Сегодня ситуация изменилась в лучшую сторону. Все в индустрии поняли простую истину, что «буковки не на деревьях растут», и престиж профессии сценариста заслуженно вырос. Однако до голливудских стандартов оплаты, охраны труда и авторских прав нам, по мнению Андрея Золотарева, еще далеко. Российский сценарист не может позволить себе написать один-два удачных проекта и спокойно почивать на лаврах, получая стабильные отчисления.
Сценаристам надо, как белочке в колесе, все время крутиться, — так коротко Андрей Золотарев описывает текущее положение дел. Действующая система авторских отчислений в России туманна и не приносит большинству авторов существенных пассивных доходов за их прошлые успешные работы.
Радость и печаль
Одна из острых обсуждаемых тем сегодня — растущее влияние искусственного интеллекта на творческие профессии. Андрей Золотарев относится к этому двойственно. С одной стороны, это реальная угроза для традиционного ремесла, с другой — мощный и полезный инструмент. Любое настоящее творчество глубоко контекстуально, оно рождается из уникального личного опыта, боли и радости, через которые искусственный интеллект никогда не проходил.
Нет контекста, пока нет контекста. Вот так видна пропасть между человеческой душой и алгоритмом.
Лавина контента и ручной труд
Однако, будучи практиком, Андрей Золотарев реалистично смотрит в будущее, не строя иллюзий. Он уверен, в ближайшие два-три года развитие нейросетей кардинальным образом изменит медиаиндустрию, и массовая генерация контента станет суровой повседневностью. Это неминуемо приведет к лавинообразному росту фильмов и сериалов, хлынувших на платформы.
На первый план выйдет мощный маркетинг, ведь обычному человеку будет сложно ориентироваться в бесконечном и однородном потоке новой продукции. Но этот техногенный бум продлится недолго. «Спустя 5-10 лет произойдет обратный процесс; публика устанет от однотипного сгенерированного контента, и начнется активный поиск уникального, настоящего человеческого опыта», — прогнозирует Андрей Золотарев. Сценарист верит, что кино в итоге вернется к ценностям «ручного труда», а искусственный интеллект окончательно займет место лишь вспомогательного, подчиненного инструмента в руках художника.
О работе, дедлайнах и главном правиле жизни
Андрей Золотарев не скрывает, что начинал свой путь скромно, писал первые сценарии практически бесплатно, движимый любовью к самому кино. Сейчас почивать на лаврах все равно нельзя, нужно постоянно быть в тонусе. Главное правило популярного сегодня российского автора можно охарактеризовать словом «дзен»: Андрей сознательно учится не волноваться о вещах, которые лишь кажутся важными, но на деле таковыми не являются.
Яркий пример в его профессиональной практике — вечные проблемы с дедлайнами: «Объективно я смирился с тем, что я человек, который нарушает сроки. Хорошо ли это? Спросим себя. Нехорошо! Что мы с этим будем делать? Ничего! Так я принимаю свои особенности».
Растерянность как норма
По словам Андрея Золотарева, сегодня рынок серьезно лихорадит, и никто не знает, что ждет нас всех буквально завтра. Но в этой всеобщей неопределенности он умудряется разглядеть и позитивные стороны, говорящие об естественном оздоровлении индустрии. Самое правильное в такой непредсказуемой ситуации, считает он, — не метаться, а продолжать спокойно делать то, что умеешь лучше всего, не гнаться слепо за сиюминутной конъюнктурой. А главное качество для любого современника — не слепо следовать навязанным извне «должен», а самостоятельно, без внешнего принуждения воспитывать в себе подлинную нравственность и человечность.
