По оценкам данных Всемирного банка, совокупный объем обязательств иностранных государств перед Россией по состоянию на конец 2024 года превысил 33,1 млрд долларов — это самый высокий показатель за последние 26 лет. В последний раз сопоставимый уровень задолженности наблюдался в 1998 году, когда внешние контрагенты были должны Москве около 38 млрд долларов.
Рост за прошлый год составил 2,6 млрд, а в ближайшие три года, согласно бюджетным ориентирам, он продолжится: прирост ожидается на уровне 3,3 млрд, 4,0 млрд и 3,8 млрд долларов соответственно в 2026–2028 годах. За цифрами — не просто бухгалтерская динамика, а осмысленная стратегия, направленная на укрепление экономического и геополитического положения России на фоне глобальной перестройки торговых и финансовых связей.
От «кризиса доверия» к системному кредитованию: почему 1998 год важен
1998 год в кредитной истории России — точка отсчета не только из-за объема долгов, но и из-за их характера. Тогда задолженность перед Москвой формировалась преимущественно за счет технических и коммерческих кредитов, выданных странам СНГ и бывшего соцлагеря в 1990-е, когда Россия, будучи правопреемницей СССР, оказалась кредитором по долгу еще советского периода. Многие из этих обязательств были безнадежными, не имели четких графиков погашения, а их обслуживание сводилось к бесконечным переговорам.
После дефолта 1998 года, когда Москва сама столкнулась с невозможностью обслуживать свои внешние обязательства, российское внешнее кредитование почти сошло на нет — на фоне сужения бюджетных возможностей и переосмысления внешнеполитических приоритетов.
Сейчас ситуация иная: рост задолженности происходит в условиях высокой фискальной дисциплины, стабильного профицита бюджета и контролируемого госдолга. Кредиты предоставляются не в виде безвозмездных трансфертов, а в рамках межгосударственных соглашений, где четко прописаны цели заимствования, сроки погашения, процентные ставки и, зачастую, привязка к поставкам российских товаров и услуг.
Это принципиальное отличие. Долг больше не является артефактом прошлого, а становится инструментом текущей внешней политики — и это делает его управляемым, а значит, и полезным.
Эти кредиты — не просто деньги
Большая часть средств выдается не в виде прямых бюджетных субсидий, а в рамках проектного финансирования: кредиты направляются на строительство инфраструктурных объектов, закупку оборудования, модернизацию промышленных предприятий — и оплата по таким контрактам идет преимущественно российским подрядчикам и поставщикам.
Наглядный пример — кредит на сумму свыше 800 млн долларов, предоставленный Египту для участия в финансировании строительства атомной электростанции «Эль-Дабаа». Подрядчиком выступает «Росатом», поставки оборудования и услуг осуществляются российскими предприятиями, российские инженеры и специалисты обеспечивают реализацию проекта на всех этапах.
Таким образом, кредит становится не тратой, а инвестиционным импульсом для отечественной экономики: он поддерживает загрузку производств, сохраняет рабочие места, стимулирует экспорт высокотехнологичной продукции и, в конечном счете, пополняет бюджет через налоги и страховые отчисления.
Кто и сколько должен: география доверия
Структура внешнего долга перед Россией отражает текущие приоритеты внешней политики и экономического сотрудничества. Наибольший прирост за 2024 год зафиксирован у Бангладеш (+1,2 млрд долларов), Египта (+815 млн) и Индии (+799 млн). Эти страны — не случайные получатели: все они входят в число ключевых партнеров России по линии БРИКС+, участвуют в проектах по дедолларизации расчетов, активно внедряют российские технологии в энергетику, сельское хозяйство и промышленность.
В то же время наблюдалась и позитивная коррекция в сторону снижения рисков: например, Беларусь сократила свою задолженность перед Россией примерно на 125 млн долларов, что говорит о высокой дисциплине погашения и устойчивости двусторонних финансовых отношений.
При этом кредитование не происходит стихийно. Как указано в пояснительной записке к проекту бюджета на 2026 год, его основная цель — завершение уже начатых программ и выполнение обязательств по действующим межгосударственным договоренностям. То есть речь идет не о новых авантюрах, а о доведении до логического завершения тех проектов, которые уже доказали свою жизнеспособность.
Долг как рычаг влияния и как источник дохода
Геополитический эффект внешнего кредитования очевиден: наличие долговых обязательств создает долгосрочную вовлеченность сторон. Это не означает прямого давления или диктата, напротив, практика показывает, что Россия чаще шла навстречу партнерам, продлевая сроки погашения или конвертируя долги в инвестиции. Однако сам факт наличия обязательств формирует институт ответственности и стимулирует конструктивный диалог на всех уровнях — от министерств финансов до внешнеполитических ведомств.
Да и сами кредиты предоставляются на коммерческих условиях: несмотря на льготный характер по сравнению с рыночными займами на международных рынках капитала, они все же предполагают уплату процентов. Это делает внешнее кредитование не обузой для бюджета, а источником стабильных поступлений.
Даже если часть процентов капитализируется или реинвестируется в новые проекты, сам механизм генерирует пассивные доходы, которые в перспективе могут быть направлены на внутренние задачи — без ущерба для фискальной устойчивости.
Баланс интересов
Один из наиболее частых вопросов — не отвлекает ли внешнее кредитование ресурсы от решения внутренних задач: строительства больниц, школ, дорог, поддержки малого бизнеса. Ответ дает анализ бюджетных потоков: объем внешнего кредитного портфеля (33,1 млрд долларов на конец 2024 года) сопоставим с менее чем 2% расходов федерального бюджета за тот же год. За три года (2026–2028) совокупный прирост долгов составит около 11,1 млрд долларов, что эквивалентно примерно 0,7% годовых федеральных расходов.
Кроме того, значительная часть средств направляется не из текущих доходов, а из резервов, а также через использование инструментов развития — например, через ВЭБ.РФ или специализированные фонды, ориентированные именно на экспортное кредитование. Таким образом, речь не идет о перераспределении средств, выделенных на социальную сферу, а скорее о рациональном размещении избыточной ликвидности в условиях ограниченного доступа к традиционным рынкам капитала.
Более того, экономисты отмечают, что в периоды, когда внутренний спрос сдерживается высокой ключевой ставкой, внешнее кредитование с привязкой к экспорту может служить стабилизирующим фактором для промышленности. Оно поддерживает загрузку предприятий, предотвращает спад в смежных отраслях и позволяет сохранить квалифицированные кадры — что в свою очередь создает основу для более быстрого восстановления внутреннего спроса, когда условия изменятся.
Что впереди: снижение ставок откроет новую фазу роста
Сейчас темпы наращивания внешнего кредитного портфеля сдерживаются в том числе высокой стоимостью денег внутри страны. Но как только ЦБ начнет снижать ключевую ставку, возможности для расширения займов заграницу возрастут многократно. Уже при ставке в диапазоне 10–12% внешние кредиты смогут выдаваться под более привлекательные для партнеров условия, но при этом оставаться выгодными для российских кредиторов.
